Видок у меня был еще тот. Шляпа на нос сползает, плащ по земле волочится, а уж про сапоги и говорить нечего... С пятого раза только пошел.

Cливки похожи на белый цвет. Dороны — на бежевую усталость. Cобаки: обсасывают необходимость мест, где ничего бы не оставалось, кроме собак.

Распознав все углы и прямые в квартире, / Из одежды оставив / Одну голубую джинсу, / Избегая разбитой посуды и цифры четыре, / Ты достигнешь Нирваны примерно в четвертом часу.

Анюта пошла-таки на зов Макса, но внутренне пообещав себе, что хватит; сегодня будем отдыхать по-человечески, с пользой для здоровья, тем более, что долгожданное лето и долгий выходной вечер.

Автор лишь с первого взгляда преследует цель ошеломить читателя эпатажным, гротескным контрастом вульгарного и, с позволения сказать, хрестоматийного в поэзии.

Зачем китаец овладел у-шу? Зачем летает Карлсон к Малышу? Зачем Плохиш вредит Кибальчишу? Зачем поэму эту я пишу?

Тут же лесные птички неизвестной породы принесли в клювах, трепеща крылышками, вышитую золотом рубаху с маркой "Дольче & Раббан".

Прости меня, Мать, но не нужно тебе ни о чем знать. Я болею. Всё слишком неизлечимо.

За ней захихикал Генка, следом улыбнулась Ольга, хмыкнул Васян. Макс хитро оглядел девчушку. Предложение было принято единогласно.

Они все, как одна, интересуются этой чертовой дверью! Ну я еще понимаю — блондинки. Но ведь и брюнетки тоже! И, страшно сказать, даже рыжие!

Как мизинец стремится к безымянному не зная среднего и указательного, и крошатся зубы от злобы и ревности.

В тихом баре, как в тихой обители кружка пива и стол у окна, тишина, бессловесные зрители, продолжением длинного сна тает день, тает пиво, идиллия.

Помолчали. Верка обгрызала ноготь, Марина уперла ладони в поясницу и покачала бедрами. Стоять было уже тяжеловато, ноги затекали и болел позвоночник.

Стабильность — признак мастерства, а нестабильность — естества.