в начало

предыдущая часть

предыдущее этого автора

Бредовые видения ведьмы бабы Маши, во месяце восьмом с двугривенным. Бранные выражения.

Вышагнул Митрофан-витязь ошуйцу, размахнулся перуном булатным огненным, взметнулась волна плоти чуждой, мертвенной, ворожьей. Вышагнул другой раз одесницу, да и врезался в строй супротивников щитом-тарком добрым кованным. Али вы, отродья бесчестного племени, не уяснили ещё, кто здесь будет выписывать вам посулы да заверять грамоты? Не впечатлились ещё от печати гнева нашенского? Вей-беги, пока тому есть срок, опосля излишки будем грузить прямо по вагонам — лес валить в калымских землях!

Подбегает с тылу санитарная бригада — а вот у вас боец, раненый весь лежит! — хмурится Митрофан, изрекает степенно, утирая со лба ратный подвиг. Не время по медсанбатам да госпиталям вылёживать, бери шашку да рубай, а ранение пустячное да царапина своевольная, чем нам помеха в праведном бою!

Ушли санитары ни с чем, качая головами. Обещали главврачу пожаловаться.

И снова жаркий бой — кипит кровушка реками тёмными, ржавью рассыпается булат калёный, зубовной пылью разлетается зубовный скрежет. Не до сантиментов славному герою Митрофан-реке. Всё в его руце — аки голубь белый — миру мир несёт. Как не отлетит головушка — бальзам на землю-матушку. Всё пройдёт, боль забудется паче юдоли земной, а слава того поля брани не потускнеет, не умалится. Умоемся, братие, слезами из незрячих глаз. Громом громовым вдарим посолонь танец посоха молитвенного, от семи дерев, да воспоём камлание другу вековечному народному — трудовой тяге да не разлей потопом, верности-праведности да не развей смерчем ветреным, любови грешной да не разомкни уста песнею.

Песнею печали, песнею несчастия. Ушёл наш Митрофан, не вернулся. Завяз в жестокой сече, переполони ей все колена на земле нашей, смерть-касатушка. Ай, ведь и сама бежишь-боишься оттакого суженого! Почто же замаешь?!

Потупилась костлявая от слов-то таких. Чем ответить-оправдаться пред дружками-старцами. С ними обручена, не с ним. А всё одно под венец.

— Не виноватая есмь! Он сам-один пришёл!

И верно — ведать, несёт Митрофана горь-судьбина. На скорбный подвиг несёт, жизнею хочет положити, да на Юдоль-камень. Где исполнятся истинные желания сельского увальня. Где герой свой истинный свет-прекрасный путь прорубает. Сквозь гранитный пласт, да через горную выработку. Где шахтёры, только пониже. Этим — денег не имать, а Митрофану там — чёрный свет в оконце. Всякому — своё. Цель жизненная, концентрированная. Суть, один на один, как во старь водилось. Грудь на грудь, кто кого перепьёт-перекуролесит.

Выходи, недруг, что жизнь людскую не ценит, замает на сущее!!! Выходи, хуже будет!

Глянь, идёт чудушко. Змей-гордыныч, карабас-вырвиглаз, кащей, обожрался намедни овощей. Петров пост в разгаре, чо ж не нажраться.

Приковылял? Сидай, говорю, разговаривать будем!

Остановилася вражда. Разор прекратился-утих. Две горы стоят опротив друга. Не хотят, а беседуют. Потому что опосля разговора наступит нашей сказочке конец. Кто сказал? Мы с братушками. Наши полосатые сердца горят любви и дружбы. А потому, погнали, поединщики, кто за честь за совесть, а кто за подлость падучую. Будете сейчас у нас на руках бороться!

Упёрлись. Потянули! Надавили!!!

Аж вздыбилася земля-матушка, коренья у того пня дубового державши. Треск да хруст по полюшку. Велики силы, а равны. Не отступает никто, не сдаётся. Вот и ворон чёрен подлетел, перышки почистил, смотрит-примеряется. Али мертвы тут все? Али уснули просто? Не понять. Стоят два каменных истукана. Кончились силы у поединщиков. До последней капли выпил бой. Кремень да слюда, где бился нерв и мослы дрожали. Амба.

следующая часть

следующее этого автора

в самый конец