в начало

предыдущая часть

предыдущее этого автора

Снова медвяные страдания Маши Медведковой, во месяце седьмом о последний день да предпоследнюю ночь. Коловрат-2 или Коловрат возвращается.

— ...дороженька та и правда не так чтобы уж проста. Но не я тому виной, вот те крест святой развесистый!

— Эк ты, дяденька, складно вещеваешь. По любым раскладам выходит, что безгрешен ты, аки голый пуп монаха Давай-выламывай. Сидишь, верно, как святым схимникам-подвижникам у дальних пещерах заположено?

Кивает Полиглот, соглашается радостно. Как же не возрадоваться столь разумным речам!

— О! — Митрофанушка ловко хлестнул себя по голенищу, смачно да с оттягом. — Так, да не так, дяденька. Кто солнце-ярило скрал? Кто зверя лесного недоброго наприваживал? Кто гулять добрым энтомологам не даёть, кто бабочек им аки крокодилов подсовывает, во вражеский твой антирес?!

Засмущался Полиглот, засучил носочком тапочка по хвое лежалой, виноват, исправлюсь.

— Ох, Митрофанушка, за кем не водится постороннего-то... кто у нас безгрешен! Пугаю же — не хрумкаю на завтрак. А зверушек развожу — так и что с того. Пусть неказистых, пусть обросли малясь. Ну, не родят тут белки-стрелки. Родят нетопыри. Ну дык жеж не баранов с курдючной овцой мне тут в глуши разводить! Эх, люди-и-и...

Сели на том, по третьей вдарили, лаптем занюхали, прослезились.

— Митрофанушка, друг мой ситный... думу я про ту дороженьку думал давным-давно. И даже отряд набрал, не богатырей, но молодцев. Тренировал по возможности, натаскивал на собачьих да кулачных боях. Смотрю на них, и всё равно боюсь отпускать — нужон им командир конкретный, чтоб авторитет имел, но и бугром меж кочек не прикидывался.

— На меня намекаете, дяденька?

Кивнул Полиглот, осклабился. Подмигнул со значением.

— Пошли, ознакомимся-передружимся.

Попетляли маненько, покружили, сыростью подышали, об корешки в полумраке ноги поободрали, да и вышли на полянку неприметную. А там — глядь! — во фрунт стоят, от мала да велика, косые сажени в плечах окольчуженных. Сверкают шашки изогнуты, шеломы оцинкованы, горшки эмалированы. Радость, а не отряд!

— Р-ра-ав-няйсь! Сми-ир-рна!!!

— Ну, что, Митрофан, возьмёшься старика на старости лет потешить подвигом ратным?

— А то! — подбоченился наш ухарь, встрепенулся кочетом. — А с Коловратушкой твоим... я потом посчитаюсь, за доброе-то услужение.

следующая часть

следующее этого автора

в самый конец