в начало

предыдущая часть

предыдущее этого автора

Сонные мысли Марии-прядильщицы, да во месяце седьмом. Буркала всенощные, ненасытные.

То ли пивано с вечера не того, а то ли подушка лебяжья былую мягкость растеряла, да только не спалось Митрофану ни капли. Хоть плачь. Таращит он глаза в темноту, мнится ему то грустная песня мрачных личностей: «Доля до-олюшка-а!..» — а то и недобрый блеск вострых клыков за окном. Р-р, не замай, Митрофанушка. Что не спишь, родименький? Али хочешь к нам на ужин?

— Чур тебя!

Нехороший блеск свинтился, аж покатилась за околицей сброшенная жестянка, тарабаня глупым своим звуком по плетню. Митрофан Лысая Шапка был недобрыми словами поминаем за крепкую глотку. Но дык мало ли какая зараза зыркает, что же, оно ей спускать? А вот нет.

Вздохнул сам себе Митрофан, почесал в затылке, полез с печки. Чего неймётся? Совсем из ума выжил, и ведь молодой ишшо!

Натянул портки, рубаху подвязал верёвицей. Посбивал точилом ржавчину с ножа. Хоть и годен тот разве на рыбную ловлю, куда там — пужать, а всё оружие. Посмотрел с сомнением, потрогал пальцем, да сунул за голенище. Вот котомка, сто раз латана-перелатана, вот палка походная, с сучком — грибов ковырять боровиков. А вот и шляпа новая, хорошая, куплена о том годе на ярмарке в Макарьей Плеши. От палящего солнышка защитит, и от дождя укроет. Куда без такой в путь пускаться? Невозможная вещь.

Сухарей в дорогу, да крошек напоследок мышкам-норушкам, подпольным побирушкам набросать, пусть поегозят-попируют напоследок. Ужто им какой другой хозяин будет такой праздник кажный день устраивать? Одних только книг-мукулатуры поедено у него поедом — библиотеку сочинить можно. Да и где теперь эти книги! Забудь, сердешный. Вона, взял с собой в котомку один лишь худой томик «Наставлений рыцарю Золотой Рыбки», пожалел оставлять. Будь ты со мной, неизвестный мудрец, что строки эти давным изобразил силою могущего сваво умища!

Так. Обернулся Митрофан Лысая Шапка, поклонился напоследок скромному своему прибежищу. Недолго оно тебе послужило, пусть тени твоей, аки с пузом да с бородою, послужит.

Отвернулся Митрофан, смахнул непрошенную слезу (чего и раскручинился-то? не на казнь, чай, выступаешь!), да просыпал на неструганные доски пола растолченный, как велено, в порошочек коготь-артефакт. Сделано. А сделанного, как верно сказали цыгане на базаре, не вернёшь — не переспоришь.

Забросив котомку на плечо, уходил Митрофан Лысая Шапка из полюбившейся ему, притихшей о ночной поре Хамки-на-Девять. Уходил быстро, не оставляя следов на росящей траве, незримый и злому баньшу, схоронившемуся в чаще леса. Даже не пытаясь расслышать могучий храп, разносящийся по всей округе от натопленной печи. Пусть его. Чай, не хуже тебя справно служить будет.

следующая часть

следующее этого автора

в самый конец