Феде очень надоело пошлить. Он пошлил, не переставая, уже два месяца. А теперь устал. Устал пошлить. Нет, он пошлил и до этого; можно сказать, что он пошлил всю жизнь. Просто теперь устал. Ему даже не надоело — он просто устал от самой пошлости. Да, известный пошляк Федя устал от пошлости. Произошло подобное явление тоже не враз. Сначала он потерял интерес к производимому. Потом потерял всякий интерес. Потом стал просыпаться ночами, аккуратно вытаскивать слегка затекшую руку из-под головы любимой супруги и шел блевать. Он даже бросил пить, думая, что происходящее — всего лишь последствия интоксикации. Не помогло. Все дело было не в алкоголе.

Захотелось чего-то чистого и настоящего. И Федя решил не пошлить. Он думал, как здорово было бы поехать с женой на край света. Край света, разумеется, должен быть теплым, так как жена была беременна — Федя не был садистом, извращенцем или детоубийцей. Эдакий Коктебельчик, например. Он устроится работать на виноградник, чтобы можно было жить в сторожке и скопить немного денег на зиму. Она должна родить летом. Она родит в море, он сам перережет пуповину, предварительно выяснив все возможные тонкости у специалистов, и никакие врачи не понадобятся. Жена, естественно, будет долго кормить ребенка грудью, а Федя — зарабатывать немного денег. Следующим летом можно будет все бросить, жить, где придется и курить крымскую конопель. Как всякие нормальные хиппи. Так пройдет первое лето сына. Федя был уверен, что родится именно сын. Он будет писать, а денег, вырученных за работы, хватит, чтобы дотянуть до следующего лета...

Размечтавшись, Федя даже почувствовал запах морского ветра. Стало безмятежно хорошо, он тупо улыбнулся.

— С Вас 124 грина 99 центов, — в состояние безмятежного счастья врезался несколько высоковатый голосок продавца.

— Да... Секунду, — протянул Федор, доставая деньги. "Я назову её Людочкой," — вдруг решил он.

— Надуем для проверки?

Федя скромно промолчал. Это была первая в его жизни резиновая женщина.