"Голова моя глупая, безногая, безрукая..." — услышал я из динамика нестареющий голос и почувствовал, как сразу же поглупел.

Мысли, до того парившие где-то на вершине Олимпа (я занимался исследованиями по древнегреческой мифологии), мигом опустились к его подножию и заняли очередь у ближайшей пивнушки.

— Сегодня свежее? — поинтересовалась одна из мыслей у впереди стоящей соседки.

— Свежее, — та ответила вполоборота так, что стала видна невыбритая ее щека. — "Жигулевское", №5. Пахнет "шанелью".

"Скорее, шинелью", — автоматически подумалось мне, из остатков былого интеллекта.

Но эта мысль, как наиболее пристойная, была тут же зацыкана толпой других — рычащих и с подбитыми глазами.

И все они были моими собственными! — я поразился этому неожиданному наблюдению, но отказаться от него не смог, так как собственными глазами увидел перехватывающий пучок мыслей тонкий резиновый поясок, на котором каллиграфически были выведены моя фамилия, имя и отчество, не говоря уже о группе крови, резус-факторе и прочих отрицательных сведениях, характеризующих меня как самого себя.

Единственным утешением, пожалуй, я мог бы считать то, что подобные пояски перехватывали и все другие мысли, толпящиеся у киоска. За единственным исключением: те мысли все были в одиночестве — каждая — и легко читались.

"Выпить бы!" — угадывалось в их слегка выпученных глазах.

— Пиво разбавлено денатуратом! — пронесся слух.

— А-а-а! — радостно застонала толпа. Некоторые посинели.