Сидел себе Емеля на печи, ел калачи, а только вдруг возьми, да ляпни:

— Я портки королевские купил.

Что тут в доме началось: девки забегали, мать заголосила, а потом все успокоились, и спросили Емелю, где он эти порки-то взял.

— А, надо где. — Только и ответил Емеля.

А портки нынче дороги были, не то, что королевские. Королевских и в глаза-то никто не видал, а только купцы да перекупщики предлагали их за деньги немалые, обещая по надобности купить у других перекупщиков, а те еще у других.

А дело было вот в чем. Не деды, и не прадеды, а, верно, прадеды прапрадедов свергли короля. И добро бы, хоть по делу свергли, а то так, по пьяни. Напоили его черной брагой — а это вроде нашего самогона, только в тыщу раз сильнее, ну так вот, а потом под утро под окном нашли. С тех пор разнеслася по державе той великой молва, что, мол, недоброй смертью король помер.

Ну, державе-то как без короля? Стали мужики, значит, нового искать. Вот только никто, думая о славной королевской кончине да о будущности своей, на трон лезть не торопился. И с тех пор другая молва повелась: говорили, что кто портков королевских достанет, тому королем и быть.

И вот пришли к Емеле мужики, и говорят:

— Ну, Емеля, слезай с печи, быть тебе королем, раз портки раздобыл.

— Нет, — говорит Емеля, — с печи не слезу, у меня еще калачи остались.

Не хотел — не хотел идти Емеля во дворец, а по всему видно было, что королем он таки будет.

Уговорили мужики Емелю во дворец пойти, сказали, что там калачей много, да и печь хороша, и пошел Емеля с ними.

И стал Емеля королем, и прожил бы он долго и счастливо, кабы не спился черной брагой, да из окна пьяным не вывалился.

Пригорюнились мужики, что делать, думают, коли с королями такая напасть. Думали они, думали, а потом придумали. И решили мужики, что теперь у них республика будет, и тогда ежели кто-то от черной браги скопытится, все равно правители останутся. Так и повелось.