Земля под ней сияла небом,

Звук самолета тихо плыл по переулкам города,

Манящего чириканьем и тенью стриженых деревьев.

Одна, всегда одна, с мечтою вечной, детской,

В обнимку, под руку брела с июньским утром и думала о Нем,

Голубоглазом, с ресницами мальчишеского счастья,

Наполненным стихами Рембо и Шарля Кро....

Кто этот сон вручил ей тихой ночью августа,

Под грустный крик стрижей, шум ветра и листвы почти осенней?

И как могла она так безысходно долго мечтать об этом сне?

Всегда.

И утром зимним и вечером весенним, шагая по тротуару серому,

Боясь, как " Девочка на шаре" Пикассо, упасть,

Мечтая о руке, протянутой навстречу,

Руке гимнаста с каменной мускулатурой,

С картины той же — светлогрустноголубой — любимой с детства,

Картины Пикассо....

Порывом ветра былая грусть утянута на крышу особняка на улице со старым и смешным названьем.

Теперь она сильна и сердце детское, взрослея, не подпускает близко — никого...

Она свободна.

И самолета гул, и песня простая воробьев, и тень домов, и шепет города ей дарят-

Вечность.