Ручьи тлеющих искр безвольно скользили по испепелённому простору. Отсюда, из поднебесья, эти мерцающие тропинки свивались в тягучие реки, что неспешно, небрежно и бессмысленно тянулись промеж пустынных берегов, сплетаясь и разбегаясь, исчезая в пропасти небытия и возникая снова, вопреки всему, благодаря непреодолимой воле случая.

Вот два потока призрачного огня холодно сливаются, проникаясь друг другом, замирая в акте взаимного поглощения. Хоть бы вспышка, хоть бы мельчайший язычок огонька — эмоции, слова, чувства. Холодно, про себя попрощавшись, реки разливаются по песку мелководья, снова становясь двумя потоками. Неспешными и безразличными.

Бывает и иначе. Две далёких искры вдруг чувствуют приближение собрата по этому безумному танцу. Вспыхивает рыжее пламя, верещит застывшее в собственной самоличности железо. Целые протуберанцы гнева брызжут в пустоту, гляди, как можем. Не красуются искорки, плачут. Им больно от каждого движения. На этот прорыв — поперёк течения, сквозь кровь и скрежет — уходит последняя капля собственной обессиленной воли. Теперь всё зависит от слабого дуновения ветра, от света звезды, от пения птицы на рассвете.

Столкновения полыхают во тьме, поражая мировое пространство в беззащитное нутро, выбрасывая на волю грозы новые горы плотного, пропитанного кровью пепла. Возьми этот дар, землица-матушка, сотвори из него следы новым судьбам, сотвори новые русла, сотвори новую волю.

Ты содрогнулся, страшным усилием пытаясь оторвать свой взгляд от беспрестанного мерцания, от беспредметного борения, от бесславного посмертия одного безумия во имя другого.

Кто эти искорки на ладони мира? Почему они? Зачем они?

Смотри, есть ярче, есть спокойнее. Есть опустошённые, глупые, забывшие думать, бросившие мечтать. Есть готовые на всё, но не знающие о собственной полной несвободе. Иные могли бы прорвать стягивающую их бытие паучью сеть, но нет в них ни надежды, ни желания. А другие всё слабнут в попытках сорваться с крючка, заходятся кашлем от окружающего бездумного серого пепла, а сами всё горят, горят! Слабо, в меру сил, но их бы бесстрашие иным другим!

Стараниями таких смешиваются реки огней, колеблется чудовищный, безумный порядок бытия. Рябью идут по мышиному пологу искры нутряных напряжений.

Не видать за происходящим смысла. Ты снова рвёшся в бесконечное небо. Захватить как можно больше, питать бессонными глазами огни вечного предутреннего сумрака. Выше гор, по-над облаками, в сияющей неопалимой короне могучего солнца. Сверху вниз. Впиться зрачками в гладкое полотно, сплетённого незримыми пауками. Ухватиться за самоё. Поймать раскрытой ладонью правду, которой не укроешь.

Где вы, треклятые боги!

Где скрывается ваша подлая душонка?!

Что в вас есть от этого моря огней, что вы всё тянете на себя, в бессильной злобе замечая, как самое идеальное плетение необратимо начинает расползаться, что заставляет вас дальше и дальше пятнать Средину пеплом несбывшихся надежд. Сколько кругов прошло со времён начала вашего безумного царствия?!

Что-то шевельнулось, тронулось под твоим взглядом. Присмотрись — всё то же море огней. Тоже движется, перемежаясь бессмысленными вспышками агрессии. На твой зов словно никто и не откликнулся, но кровь давнего причастия уже хлестала, билась в тебе частым пульсом, раскрываясь, наливая глаза красным, а ногти чёрным.

Будь немного рабом, мой хозяин.

Будь немного властелином, мой слуга.

Забудь о том мире, что ты знал, выбрось из головы иные миры, коих тебе ещё видеть не довелось. Погрузись в представленный тебе образ. Попытайся его понять.

Всё также клубилась перед глазами жемчужная отмель на вулканическом песке. Реки, огни, вспышки. И никаких следов затаившихся, ждущих в засаде богов.

Их тут не было!

Наитие обрушило тебя с огненных вершин на сырую землю. С хрустом повергло твои кости на привычно жёсткое своё основание.

Ты со стоном поднялся, пытаясь сбросить с себя наваждение безумного сна. Было холодно, и перед глазами мелькали разноцветные живые точки. Но зрение тебе не изменяло — окружающий звездопад можно было заслонить ладонью, однако плотную ткань палатки их сияние пронизывало так же легко, как сталь — тёплый воздух.

Вокруг плыли не звёзды, спустившиеся из поднебесья. Ты видел мысли, желания, надежды, страхи и огорчения каждого из окружающих тебя людей. Даже горячий пульс Марса был различим, хоть и казался теперь безумно далёким. Лишь сияние Венеры тебе не досталось, оставаясь таким же недостижимым, как могучий Гелиос в небесах. Всё было, как в том сне. Только сном не было.

Потому что, как и там, за облаками, ты не чувствовал тайного присутствия богов.

— Их тут нет, их тут никогда и не было, — повторяешь ты про себя эти слова, как магическую формулу. И только тогда действительно просыпаешься.