В часы попыток узреть душу,

Узнать, откуда берутся мысли,

За дверью, облепленной шелухой чесночной,

Я поддаюсь торжеству воспоминаний.

Где-то за брюхастыми годами,

Вынашивающими веру

И будущее в своей целостности,

Колышется моё мгновение.

Перинкой давно ушедшей реальности

Оно щекочет подмышки,

Заставляя смеяться даже слезу.

Смех этот горький, истерический,

Подобный тому, что струится видением истины.

Проходя через врата гая,

Наполняя одноглазый месяц тайной,

А причастность воды к бытию —

Немотой в отражении черт знакомых глаз,

Он мои считает следы,

Угадывая на глаз размер ботинок.

Мелкие следы, следы больше тех...

Я ли носил такие ботинки?

Я ли переобувал их по торжественным вечерам,

Не задумываясь о том, зачем и куда иду?

И куда я пришёл в итоге?..

Этот смех, покрывающий шелуху чесночную,

Этот смех, заносящий размеры в каталоги,

Этот смех, рвущий беспамятство бытия,

Чертит графики Вселенной.

Множество рисунков, вопросов, загадок,

Множество точек.

В куртке, иссеченной летним градом,

В больших чужих ботинках

С подпаленными подошвами

Я белокрылкой влетаю в мастерскую чертёжника.

В минуту столкновения судеб, как астероидов,

В секунду появления игл,

Прорывающих восковые рты,

Я отыскиваю график своей жизни...

Множество непонятных линий, вопросов, загадок,

Множество точек, среди которых жирная точка отсчёта

И безумное желание понять её значение...