В пустоте, заполнявшей моё сознание, стал различим кривой пенёк, разрисованный кабалистическими символами и свастиками, и восседающее на нём Нечто приблизительно фиолетового цвета. Под пёньком на земле в большом количестве бегали и суетились другие Нечты, поглощенные своими делами и совершенно не замечающие возвышающееся Нечто на пне. Судя по внешним проявлениям, Нечто постоянно пребывало в состоянии глубочайшего одиночества и печали, которую само на себя нагоняло. Оно постоянно было занято тем, что грызло себе локти, от чего, по всей видимости, получало огромное мазохистическое удовольствие, и пространными околофилософскими рассуждениями, суть которых вкратце сводилась к единству противоположных дуалистических концепций и несостоятельности логики, как средства познания мира. Псевдоподии Фиолетового Нечта находились в постоянном движении: робко перебирая ими, Нечто ежечасно проводило инвентаризацию содержимого своих карманов. Достав какое-либо сомнительное что-нибудь и убедившись в его полной непригодности, Нечто после долгих и мучительных раздумий либо клало это обратно, либо перекладывало в другое место, либо, морщась и плюясь, глотало не жуя. Свободной ложноножкой Нечто придерживало угловатую маску сатира, скривившегося в саркастической ухмылке. Еще Нечто постоянно неразборчиво бормотало, сплетничая само с собой, комментируя всё происходящее вокруг или размышляя о дальнейшем ходе принципиально возможных событий.

Время от времени Нечто прекращало инвентаризацию и принималось, не слезая с пня, загребать псевдоподиями весь хлам вокруг, до которого было в состоянии дотянуться. При этом Нечто рьяно доказывало всем проходящим мимо пня, что лишних вещей оно не имеет, и от всего хлама уже давным-давно избавилось.

В ходе всего этого Фиолетовое Нечто успевало укорять окружающих в однообразии и поверхностности мышления, недальновидности, непонятливости и закрытости от мира.

Иногда к Нечту приходили друзья — другие Нечты. Вместе они напивались и начинали общаться. Тогда Нечто, кряхтя, грузно слезало со своего пня и начинало выбрасывать свой хлам (который, впрочем, потом подбирало снова). Ложноножки и псевдоподии опускались, и перебор хлама прекращался, а маска падала. Фиолетовое Нечто, как и его друзья, такие моменты считало моментами слабости, и вспоминать не любило, не упуская, однако, при случае возможность повторить всё по новой.