Шел Иван-Царевич вдогонку за Василисой Прекрасной, по лесам и долам, тридцать лет и три года искал суженую свою, тридцать пар железных сапог износил. Набрел, наконец, в глухом лесу на древнюю избушку. Обшарпана, задрипана. И ноги курячьи, переминаются, почесывают одна другую — знать, мёрзко ночью-то... А на двери листочек затрёпанный виднеется, и красивыми буквицами выведено старательно:

"Объявление. Интересная исчо ведьма с непредсказуемыми вредными привычками и прорвой недостатков, ж/п и с/п наличисвуют, ч/ю гипертрофировано — познакомится с Лешим. Требования: мужчина придурошной ориентации, глаза бесовские зеленые, с большим количесвом вредностей и гадостей, по гороскопу — Стервец. И чтоб златая цепь на дубе том!"

Хмыкнул Иван Царевич, толкнул дверь, она и отворилась. Видит: за столом Баба-Яга, настоечкой мухоморовой балуется. А зелен огнь в глазах так и полыхает игривисто. — Мир тебе, бабушка, — молвил Иван несмело и поклонился долу. — Мне бы того... поесть, попить, да в баньку душистую с устатку... — Какая я тебе бабушка?! Сказок дурацких начитался-наслушался, поди? Во дурний хлопец! Нашел, что читати-слушати! Да рази умный кто сказку писать будет?! Умный — он за рOман сразу берётся... Ведьма я, профессия моя такая. Слышал, небось? Вредная профессия-то. Гадости да пакости разнообразныя учинять. Не всяк возьмётся — кишка тонка. Чего надоть, говори сразу. — Мне бы, бабушка... э, сударыня ведьма, Василису мою отыскать... Поможешь? Век тебе благодарен буду! — Нужна мне твоя благодарность, как рыбе зонтик. Василису ему опять подавай. Что тебе, свет клином сошелся? В Лесу говорят — живет она припеваючи у Кащея, холима и лелеима. Да и прошло тридцать лет и три года, чай. На себя посмотри — старый пень. — Ведьма в сердцах плюнула.

Иван Царевич пригорюнился. — Такова моя судьбина, бабушка... эээ, ведьмушка! Так мне на роду написано. — А ты плюнь, что написано! На заборе тоже пишут. — Ведьма оживилась. — Лучше, давай, в Лесу оставайся. Соловей себе команду новую набирает, разбойничать будешь. Весело! И Русалок в озерах полно, девки молодые, озорные!

Иван вскинул на бабку тоскливые глаза: — Не могу я... не положено мне. Иван Царевич — и вдруг разбойник? Не по статусу... Мне с Кащеем биться и Василису спасать... — Тьфу ты! — Бабка стукнула кулаком по столу; большой черный кот выгнул спину от страха и зашипел. — Вот заладил: спасать, спасать. Зануда. Сколько веков уже спасаешь — толку-то. Самому себе хозяином надо быть, а не выполнять предначертанное!

Иван по привычке сделался совсем невесел, ниже плеч голову повесил. Ведьма презрительно пододвинула к нему бутыль с мухоморовой настойкой: — А, леший с тобой. Дураком был, дураком и помрешь. На печи поройся, сухарей набери, погрызи. Разносолов нет, я на диете. Фуу... русским духом-то как от тебя... в баню ступай! Сам. Чай, не барин. А с утреца, так и быть, я тебя пошлю, куда надо.