Свет от сигарет...

Семь пядей во лбу,

Семь пятниц в неделе.

К любому столбу, к забору приделан,

Такой мой портрет.

Таков я иль нет,

Какое вам дело,

как верно и то, что незачем мне

Совать свое тело

В чужое пальто.

Чуть лучше от бра...

Бесстыдник, проказник,

Топящий в говне

Любой малый праздник,

И счастье волнений,

И семя добра.

Таков я иль нет —

Вам знать ни к чему,

Тому ведь сродни,

Что незачем мне

Рядить свой хомут

В чужой воротник.

Светлее от люстр...

Потомок нарцисса

На водную гладь

Ложусь, как абсцисса,

Лелею и глажу

Прижизненный бюст.

Таков я иль нет

Вам знать не дано,

Я также уверен,

Что незачем мне

Совать длинный нос

В подарок Сальери.

Ослеп от софитов

Наивный дурак

С водой ли, с говном,

Будь лебедь иль рак

Не все ли равно

Просеянным в сито

Таков я и нет.

Я выстрелил

и ранил небо в туман

с чего расстроился,

сошел с ума

сойдя, разучился красиво петь,

меж тем желание жить возросло на треть

на треть уменьшив желание умереть.

Если думать над тем,

Сколько осталось тем

Для стихов, иллюстраций к стихам,

И тем, кто все это читает —

От сажи бел —

Неизменно припляшет к нулю в себе.

Мораль не в том, чтобы не думать вовсе,

А в том, чтоб о другом, и восемь

Своих кругов пройти без сожаленья,

По бездорожью ли,

Или по щучьему веленью?

Ветер в метро и кровь

Ровно бежит с губы,

Чувствуется ядро

Беды.

Чувствую, что часы

скоро настигнут нас.

Все превратится в сыпь,

В газ.

Снова начнет с нуля

Думать, ходить, любить

Каждый из нас, суя

Быт

В мысли, в походку, в любовь,

Небо тянуть на дно,

Скатываясь в клубок

Снов.

Ветер в лицо, метро

Кровью на гроб с губы

Смотрит на этот гроб

Бык.

Торопится осень отдаться морозам

Какая-то дура стоит на карнизе,

И если не вдуматься, то ее поза —

Всего лишь каприз построения в Пизе.

В п... эту дуру, пусть исчезает.

Она разбивается, я иду дальше,

И спотыкаюсь: троллейбусный заяц

Бесшумно натянут меж ложью и фальшью.

Рассеянным взглядом веду по забору,

Руками корявых витрин обнимаем...

Какая-то дама с загадочным взором

Молчит, и я понимаю: немая.

Маршрут мой становится непредсказуем.

Кино де Театр, рот заклеив афишей,

Манит меня жестом в свой порновезувий,

Но, кажется мне, что я буду там лишним.

К тому же нет ощущения денег,

К тому же есть отвращение к жизни,

Которую на белый экран наденет

Везучий продюсер поношенных истин.

Последнее солнце спешите видеть!

Вращает зелень бутылки с пивом,

Вращается стая желтеющих мидий,

Прощаясь с помощью ветра с ивой.

В такие моменты я обезличен,

Как минимум Бог, и, как правило, мертв,

Спускаюсь на дно океана величий,

И детям дарю свой осиный мед.

Осенняя сказка в скафандре кайфа

Сожгла свой скудный запас мгновений.

И вновь я земной, болезненный Кафка,

И снова я добрый, но умерший Веня.

Стою, ожидая зеленого света,

Сражаясь с желанием броситься раньше.

Ну вот, наконец, загорелся цвет лета,

Я радуюсь жизни, я двигаюсь дальше.

Превратив в огонь твое тело,

потирая подушечки пальцев,

Умоляя себя не плакать,

как Эркюль Пуаро, предметы

симметрично на полку ставлю,

что дает мне слегка забыться,

но, увы, все равно, не спасает.

Щебень грусти в окно бросает

Осень-пьяница-горемыка,

Расставляет тяжелые ноги

Ночь-калека, а день-корыто

Доживает последние капли,

С каждым па, исчезая, танцует.

Израсходовав себя всуе,

из подводного мира в небо,

из хороших людей в плохие,

из горошин глазниц газели

капли соли... Сергей Есенин,

Привыкая к себе такому,

Приручая свои утраты,

Даже вешая свое тело

Аккуратно на спинку стула,

Оставался хорошим поэтом.

Шарф на шее. Внутри — простуда.

Начинает неистовый танец,

заставляет в огонь твое тело...

потирая Эркюль предметы...

симметрично на полку забыться...