Вторая часть фильма, к сожалению, была утеряна.

Рассказчица сообщает об этом немногочисленным зрителям. Зал пустеет. Тетенька в цветастом платочке заметает окурки, огрызки яблок и обертки от конфет.

Неожиданно полотнище экрана разрывается изнутри по старым швам. На сцене появляется мужчина.

— Кто ты? — спрашивает рассказчица.

— Триедин...

— Что ты здесь делаешь?

— Я искал тебя, станешь моей Музой? Может, напишу все-таки поэму о Дездемоне.

— А зачем?

— Потому что мы все умрем, а Дездемона должна жить...

— Это твое субъективное мнение.

— Все мнения — субъективны, и сама смерть — субъективна. Я же дошел до сцены, хотя все казалось навсегда потерянным. Правда, для этого мне тоже пришлось умереть, поочередно пройдя через гибель Дурака, Поэта и Мастера. Последний, нужно отметить, умирал особенно витиевато, намучился я с ним. Вот когда пришла пустота, когда мир вокруг стал первым клетчатым листом в тетрадке первоклассника, я увидел за какой шнур нужно тянуть, чтобы выдавить стекло.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты никогда не обращала внимания на надписи в транспорте: «При необходимости: выдернуть шнур, выдавить стекло"? Так вот, я нигде не видел этот шнур и всегда боялся, что автобус сорвется с моста в воду, и я не смогу выбраться.

— Сейчас так не пишут, сейчас у двери висит миниатюрный молоточек, чтобы стекло можно было разбить.

— Но сейчас мне не страшно упасть, потому что я тебя нашел.