Нарисован гуашевыми красками, очень тщательно и при этом схематично, как иллюстрация в книге.

Лист поделен по горизонтали на две части: черную и белую. В центре рисунка шахматные фигуры (белые) с головами людей. При этом головы на белом фоне, а туловища — шахматные фигуры — на черном. Сверху на белой половине нарисован стилизованный Бог, он нажимает на таймер и грустно смотрит на фигуры. Снизу на черной половине нарисован черт с рогами, он что-то пишет на скрученной грамоте — заголовок "Правила игры в шахматы". Лица людей с разными эмоциями: смех, грусть, крик отчаяния, безразличие. Одна фигурка, по всей видимости — пешка, нарисована не на одном уровне со всеми, она вся на черном фоне, голова запрокинута вверх, к Богу. Под рисунком подпись: "Белые начинают и..."

Динка всегда мечтала о том, чего не получала. Всем планам от "стать солисткой в хоре" до поступить "на международника" не суждено было осуществиться. В классе пятом она мечтала о кладе. В Киеве находили много тайников в старых домах, особенно с той, Петлюровской поры. Обчитавшись Булгаковым, Дина Ивановская решила во что бы то ни стало найти наследие еще одного "Василисы". Обнадеживало ее, что жили мы в самом центре, в больших домах, где широкие пролеты и академические потолки. Нас с Аней тоже заразила этими поисками. Когда в квартире у Ани делали капитальный ремонт со сменой паркета — Динка не спала ночами, каждое утро спрашивая: "Ну?". "Ничего", — вздыхала Аня и рассказывала, что когда простукивала несущую стену кухни, то четко: "ну, совершенно четко!", — слышала пустоту. "В несущей стене ведь не может быть пустоты! Конструкция не выдержит!". Мы придумывали планы, как уговорить рабочих, заляпанных известкой и краской, раздолбать кухонную стену.

Квартира же Ивановских была простукана и обшарена нами насквозь, скрипучие паркетины аккуратно расшатывались ножом или отверткой, а потом приклеивались ПВА. Дина расспрашивала бабушку Симу о том, какая мебель была до свадьбы ее родителей, какая появилась после? где раньше были книжные стеллажи? в каком месте стоял рояль? кто жил в квартире до Ивановских? Бабушка Сима, переворачивая румяный сырник, рассказывала внучке о погромах, о своей свадьбе с почетными и уважаемыми махетуним, о шестиконечных звездах и немцах, о вечеринках сына с чтением стихов на кухне, о потерянных в эвакуации книгах... Дина теребила: "Бабушка, милая, это все не то, ты скажи, эти ангелочки на балконе всегда были?" — ощупывая пухлые тельца барельефов, в надежде потайной кнопочки.

Мой дом не подвергался такому подробному изучению, так как был построен в пятидесятых годах, на месте разрушенного от бомбежки здания то ли следственного изолятора, то ли благотворительной больницы, то ли того и другого одновременно, но в разное время. Мой отец часто говорил, что мы "по неслышным слезам и горю ходим". Помню, совсем маленькой очень боялась, что ко мне в комнату придет привидение — маленький мальчик в длинной белой рубашке, который мог умереть в больнице от чего-то простого, что в то старое неграмотное время еще не лечилось. Например, от кори. И очень просила родителей не выключать свет. Отец приходил в "детскую", успокаивал и пел колыбельные, похлопывая по спине большой ладонью. Колыбельные — "Степь да степь кругом" или "Спят курганы темные" — и тепло папиной руки, и его голос, и полоски на потолке от уличных фонарей: все это убаюкивало, согревало, успокаивало...

Клад мы так и не нашли, но еще часто мечтали — куда потратили бы найденное богатство. Бесхитростные желания. Динка хотела создать лабораторию, где бы нашли лекарство от Мониной болезни.

Никто из нас тогда не знал, что квартира Аниных родителей через много-много лет будет разрушена обвалившейся несущей стеной, что между кухней и гостиной. Наверное, пустошь в ней не вынесет евроремонтов. Дом рухнет рано утром, сложится, как карточный домик внутрь. Никто не погибнет, так как спальни и детские, что по другую сторону, останутся невредимыми. И будет как-то стыдно заглядывать с улицы на порванную арматуру и прижатую к боковой стене антикварную мебель. Мода на низкие софы и паласы к тому времени уже пройдет...

Никто не знал, что после смерти Дины я найду клад в их квартире.

Продолжение следует...