Аркан II High Priestess (Знание)

На Аркане изображена женщина, сидящая у порога храма Исиды между двумя колоннами. Лицо ее завешено покрывалом, в знак сокрытия истины от любопытных и невежд. Книга, лежащая на коленях и наполовину скрытая под плащом, означает, что тайны открываются только в уединении мудрецам, владеющим собой.

Не ищи ни объяснений, ни оправданий решениям, которые ты принимаешь. Положись на интуицию. Не отдавай эту силу повседневным мелочам, цени каждую минуту наедине с собой, обращайся к внутреннему голосу. Храни ясность чувств и мыслей, будь добр к окружающим.

В прямой позиции карта символизирует интуицию и творческие силы.

В перевернутой позиции — отсутствие проницательности и предвидения, непонимание противоположного пола. Это символ поверхностных знаний, иногда самонадеянности и зазнайства, либо предупреждение о близкой опасности.

Следователь городского управления внутренних дел Степок в аккурат на подъезде к своей станции вывалился из перипетий четвертого тома Фредерика Форсайта, провел привычный психологический анализ спин и боков впереди стоящих пассажиров на предмет "выходит — не выходит", ошибся, что в последнее время случалось значительно реже, чем раньше, и увлекаемый толпой зашагал в сторону перехода на другую линию метро.

На душе было гадко. Беспросветное безденежье в сочетании с тотальным идиотизмом нынешней государевой службы и полнейшим отсутствием стабильности во всем, кроме неприятностей, настраивали на философский лад.

Улица встретила его влажным ветром и укусами твердой крупки, сваливающейся с белесого, не радующего глаз неба. За несколько сот метров, отделявших стеклянную дверь входа в метро от старорежимной дубовой вертушки на входе в здание управления он изрядно задубел и не раздеваясь включил и пристроил к себе спиральный обогреватель. Кабинет, рассчитанный на троих, был в начале десятого еще пуст. Мужики сползутся под разными предлогами только к десяти — на совещание, которое назначил начальник отдела. Кому охота "давать дубаря". Романтики в их деле не осталось уже и в детективах, заполонивших книжные раскладки. Ему же приходилось являться на службу на полчаса раньше, чтобы втиснуться в автобус.

Читать в остывшей за ночь комнате не было ни малейшего желания. Писать тем более. Степок от нечего делать прошелся по комнате из конца в конец раза два-три. За эти занятием его и застал Николаич — начальник отдела майор Александр Николаевич Конелец.

Несмотря на совершенно явственную безобидность, а скорее именно благодаря ей, Николаича дружно не любил весь без исключения отдел. Человек болезненный, глубоко несчастный в семейной жизни, а как начальник — совершенно беззубый и беспомощный он, тем не менее, потихоньку накапливал в себе заряд никак внешне не проявляемой, но ощущаемой совершенно явственно ненависти ко всем окружающим. Особенно к подчиненным.

Вот и сейчас, не заходя в глубину кабинета, он поздоровался рыбьей ладонью и, почти не поднимая глаз, полувкрадчиво поинтересовался:

— Анатолий Петрович, вы вчера смотрели дело об осквернении?

— А как же, Александр Николаевич.

Степок удивился. Такие дела, как это — загаженная может сектантами, а может просто хулиганствующими подростками давно заброшенная пригородная церквушка на фоне повсеместного криминального беспредела и при всеобщей заваленности серьезной работой — никоим образом не должно было оказаться первым вопросом натужно вползающего в колею рабочего дня.

— Вы все же проведите осмотр места происшествия сегодня — продолжал лебезить Николаич, и предупреждая уже светящийся в глазах вопрос объяснил — там рядом несколько депутатских дач, вот начальник управления и получил указание — разобраться, а то детишки какого-то избранника там играли и вроде как кровь на полу видели. Теперь папы пока не получат доклад о предпринятых мерах — все телефоны пообрывают.

— Да не было там по протоколу никакой крови, Александр Николаич.

— Да это теперь никого не касается, придется заняться вплотную.

— А как же ограбление квартиры дочери министра?

— Завтра, Анатолий Петрович, а сегодня разберитесь все-таки на месте, раз уж на Вас расписано.

Вот так нежданно негаданно, вместо противного, тошнотворного, но все же проходящего в четырех стенах и под крышей совещания, а затем очередного неспешного разговора с туповатой, но добродушной потерпевшей, двадцатипятилетней незамужней дочерью одного из главных нынешних бонз, как выяснилось, ведущей довольно легкий образ жизни и похоже обчищенной на золотишко и пару увесистых пачек долларов одним из многочисленных "молочных братьев", которая и кофе сварит, да глядишь и что еще обломится, придется тащиться по холоду с тремя пересадками куда-то на самую окраину, возиться там дотемна, да потом еще в управе сочинять дело так, чтобы начальство могло бодро отрапортовать о немедленно предпринятых мерах и мгновенно об этом забыть.

После ухода Николаича Степок еще немного про себя поматерился, вскипятил в стакане воду, заварил чай, не спеша его выхлебал и отправился в путь.

Продолжение следует...