Жил да был однажды парнишка один, и не то чтобы какой-то необыкновенный парнишка, а самый что ни на есть обычный. Ну, может быть, чуточку самую странный. Любил он сказки (ну, типа, такой вот инфантильный). Любил настолько, что сам же их сочинять принимался.

А так как сочинял он их, в основном, по ночам, когда всякому нормальному человеку, если делать нечего, спать нужно, то и выходили они у него страшные-престрашные, не в пример тем, что ему, почитай, всё детство на ночь рассказывали. Некоторые те сказки слушали, да и пожимали плечами. Чего, дескать, на такую мульку время тратить. Ну, и шли своей дорогой. Другие же, которые в самих себе очень заботливость уважали и хлопотливость, принимались расспрашивать парнишку, а чего это он, а "родители не сумасшедшие ли", а "папа не пьюшший ли", а какова температура. Удостоверившись, что, мол, усё в полном порядке и проблем никаких не предвидится, удалялись туда же, куда и все остальные. То есть подальше.

И жил бы себе наш сказочник доморощенный, не тужил, да вот находились изредка люди, не то чтобы им интересующиеся, но, скорее всего, просто праздные, да при том мнящие себя людьми шибко образованными и тонко чувствующими. При таком коленкоре лезть с советами не в чужой амбар для них - плюнуть да растереть. А парнишка наш, сказывают, как и все деревенские, был туговат на ухо да слеповат на оба глаза, а посему принимал подобный антирес за душевную к себе доброту да за сочувствие. Делился он с людьми последними откровениями, да сказки им читал. Вот только утомительно это - страшные сказки постоянно слушать, так можно, как наш дурачок, двинуться да тоже в сказочники податься. Нет уж, увольте, праздный человек брал свои манатки да с притопом через прихлоп следовал своею дорогой, нет-нет, да облагодетельствуя напоследок советом: "Ты это... бросай, родимый. Пора и честь знать! Хочешь, будет тебе жена дома, ребятишки, скотинка какая ни на есть - ведь тебе лишь ногой лишний раз двинуть, чем такой дурью маяться, да с твоими способностями!"

Уходили, вопчем. Однако однажды парнишка наш сообразил, что не для кого ему стараться, сказки сочинять, неблагодарное это дело. Одинок он оказался, знать, судьба такая... страшные сказки, стало быть, навнушали ему, что искать нужно светлое в этом мире, да где его найдёшь?.. а серость наша ему уж и подавно немила стала от таких-то забот. Обижаться на мир не стал он, слава Богу, но вот ушёл, это да. А куда... кто его знает, сказывают, что и на небо, вот только разве его ангелы сами туда забрали, ибо лететь туда не в своё время ему одна из сказок строго-настрого некогда запретила, так что по своей воле - никак. На то следовала токмо Божья воля. Да и вообще, кто его знает, может, и по сей день ходит по миру наш сказочник, да вот только его никто не узнаёт, поскольку его раньше по одним сказкам узнавали, а теперь, когда он и вовсе их сочинять прекратил, кто ж его узнает-опознает?

Но кто сказал, что он их и вправду прекратил сочинять? Правды ведь в нашем мире не узнаешь... увидите его, спросите, а?

Очень уж интересно...