...Дождался, наконец-то позвонила. Я пытаюсь отвлечься, иногда получается, но только свободная минута, как тут же думаю о ней. В голове одна мысль — люблю. Хочется сорваться и бежать, бежать навстречу ей...

...Я далеко, но как же я люблю, готов горы свернуть, лишь бы с ней. Увидеть, обнять и целовать, целовать и целовать. Я докажу ей, что я лучший. О, Боже, когда же увижу! Люблю, люблю...

...В постоянной тревоге, одному Богу известно, что я чувствую, но это и стимул быть лучшим. Черт, любовь — это не только счастье, но и боль разлуки, невыносимое страдание неизвестностью. Нет, прочь сомнения. Любит, я чувствую, она это доказала при встрече. Надо бороться и терпеть. Я часто подхожу и смотрю на ее фотографию, любуюсь, так хочется обнять, прижимаю изображение к сердцу, и оно начинает щемить. Говорят, чем дольше расставание, тем слаще встреча. Но так долго можно и с ума сойти. Нет уж, лучше всегда рядом...

...Звонила, говорила, что любит, что ей там плохо, скучает, хочет ко мне. Моя душа, если бы могла — застонала, закричала бы от счастья! Как же приятно слышать любимый голос. И как же хочется что-нибудь сделать, чтобы перенестись или перенести ее. Хотя бы ускорить время, заснуть и проснуться тогда, когда надо будет ехать ее встречать. Быстрей бы, быстрей увидеть, прижать к сердцу. Люблю...

...Как же долго тянется время, еще целых две недели. Наверно, с ума сойду. Боже, дай терпенья и не дай ей других мыслей, кроме как обо мне и сессии...

...Когда долго не звонит, я себе места не нахожу. Так хочется прижимать к груди, успокаивать, помогать. Делать все, чтобы она улыбалась и была рада встретить новый день, чтобы все было хорошо. Мне бы хотя бы рядом быть, поддерживать ее. Она мой свет, мой огонь. Огонь потухнет — потухнет свет. Не будет смысла. Я люблю ее, она меня, а что еще надо?

...Позвонила, сказала, что любит. Любит, приедет. Надо сделать все, чтобы она была счастлива. Я без нее жить не могу, прошло чуть больше недели, а кажется, что целая вечность. Дождусь, дождусь и никуда больше не отпущу...

...Господи, ну когда же приедет, когда? Не могу, хочу обнять, прижать к себе, услышать ее голос, смех, увидеть ее чистые глаза. Как же я ее люблю, такое впечатление, что здесь только тело, все остальное — душа, мысли — все с ней. Больше нет сил ждать, быть в неведенье, устал. Больше никуда ее не отпущу, только с ней и только рядом. Без нее очень тяжело.

Я сшил ей поросенка, назвал Хряп, правда, еще не набил, пока нечем, но это мелочи. Зато сам, со всей любовью. Да что поросенок, я хочу подарить ей весь мир! Только бы рядом, только бы не разлюбила. А я, я до гроба...

...А иногда звонит и плачет. Я знаю, что она любит меня. Я живу ей и для нее, тем самым я живу для себя. Без нее день превращается в вечность. Хочется заснуть и проснуться от ее поцелуя. Хочу, чтобы она была счастлива со мной и ни о чем не жалела, тогда и я буду счастлив...

... Я люблю мое солнце, хоть она и далеко, а все же греет мое сердце и освещает лучиками голоса по телефону. Я отдам ей жизнь...

...Позвонила сказать, что любит. Ну, как тут, что тут можно сказать! Она мое чудо, мое любимое чудо. Говорит, что терпение лопнуло, что больше не может без меня, я просто счастлив, а остальное пусть летит к черту, главное, что мы будем вместе. Я буду все делать, чтобы она была счастлива и радовалась жизни со мной. Хочу, чтобы мы были одно целое. Мы знаем друг о друге все, чтобы никогда больше не делать друг другу больно. Либо я умру, либо будет так. Но без нее ничего не выйдет. Люблю! Только бы приехала, мне без нее не жить...

...Завтра приедет. Я хочу вернуть нашу, ее, ту чистую, искреннюю любовь, когда ей ничего не надо было, лишь бы я был рядом. Мне ничего не нужно, лишь бы она была рядом, любила. Она будет счастлива, я ей докажу, что не зря меня любит, я же ею живу. Я в нее верю и верю в нашу любовь. Мы будем счастливы. Независимо ни от чего. Я и Она.

Любовь моя, хоть ты и далеко, но мое сердце и душа с тобой. Мне больно и тоскливо без тебя. Я не могу взглянуть в твои глаза, обнять, прижать к груди и сказать, что нет в мире ничего, что было бы любимее и дороже, чем ты. Единственная, родная моя, за это время ты превратилась для меня в воздух, я не могу без тебя дышать, не говоря уж о мыслях — все они с тобой. Люблю тебя...

Я приехала к его следующему дню рождения. И мы снова были счастливы. Счастливы по-новому. Счастливы безгранично. Весь мир был только наш. Гуляли, смеялись, работали, отдыхали — все делали вместе. Любили. Ничего не могло омрачить нашу жизнь. Ничего, кроме разлуки.

В марте я вернулась в Воронеж. Сдавать академические задолженности. Мы с Весной гуляли по улицам, с друзьями пили пиво, мне было хорошо и спокойно. Я знала, что он у меня есть, просто хотелось отдохнуть.

Он приехал в конце мая поступать в Воронежский Физкультурный Институт. Ему тоже хотелось отдохнуть. Он стал возвращаться поздно и пьяный. Я закатывала истерики и прогоняла его. Он возвращался, просил прощения, говорил, что любит, и резал вены. Мы оба устали.

В середине июня мы сняли домик на опушке леса в Дубовке. У меня была сессия, у него вступительные экзамены; вечерами мы ходили на речку, пили пиво; ночами любили, ругались, психовали, уходили, догоняли друг друга, мирились, жили. Он не поступил, мы оба сломались. Я окончательно перестала его уважать, он окончательно перестал в себя верить. Любить хотелось по-прежнему, о будущем не разговаривали, я думала убежать. К концу июля я уже знала точно — всегда так продолжаться не может. Не хватало решительности. С ней помогли родители и пара поездок в Москву, к брату. Захотелось хорошей жизни.

Весь сентябрь я от него скрывалась. Люди, алкоголь, тусовки. Жить хотелось сейчас.

В начале октября он нашел меня. Мы встретились. Он говорил, что любит, сделает все, чтобы вернуть меня. Я смотрела на него без чувств и понимала, что он самое настоящее прошлое...

Мы снова стали созваниваться. Он слал мне подарки, письма, предлагал съездить в Питер.

Иногда он приезжал, мы гуляли, я рассказывала ему о своей новой, интересной жизни. Он смотрел на меня, слушал, говорил, что любит, все простит, ждет, думает обо мне и надеется все вернуть или начать заново. Он верил в это и жил этим.

На Новый Год я его пригласила сама. Праздник чувствовался. Было весело, многолюдно, шумно. За всем этим я его почти не замечала. Расставались ужасно. Он просил, умолял поехать с ним на неделю, на день, на час. У меня не было желания, и начиналась сессия.

Через две недели он вернулся. Сказал, что так жить больше не может, что или я буду с ним здесь, сейчас и навсегда, или он покончит с собой. Тоже здесь и сейчас. Я отговаривала, уговаривала и не верила. Он снова запил, снова кололся, а я понимала, что сделала правильно, расставшись с ним. Как и когда он уехал — я не знала... Позвонила на день рождения, поздравила с двадцатишестилетием.

Наступил февраль. Он звонил, звал, терпел, просил, любил, говорил, что устал надеяться, верить и ждать...

В ночь с третьего на четвертое он застрелился...

Все рухнуло. Вся жизнь стала бессмысленной, пустой, тупой. Ничего не работает. Все психологические установки, вера в бога, в чудо — всего нет. Думать теперь, что все могло бы быть иначе, что мне, в принципе, можно было бы и приехать, что ничего подобного могло бы и не случиться... Думать обо всем этом не имеет смысла. Не думать не могу. Жить с этим плохо и тяжело. Без этого теперь вообще не жить. Я понимаю, что понимаю лишь сотую часть случившегося. Это не помещается в сознании, это рвет мозг, комкает сердце, переворачивает душу и... И ничего, ничего, ничего, НИ-ЧЕ-ГО!!! нельзя сделать. Нельзя исправить, нельзя вернуть, нельзя забыть, нельзя смириться, ничего, ничего, ничего нельзя изменить.

На мне украшения, которые он дарил, вещи, которые он покупал; фотографии, где мы вместе, полно предметов, напоминающих о нем (его нет), ассоциирующихся с ним (его нет?). Я живу там, где мы были вместе, я бываю там, где мы жили, хожу там, где ходили мы...

Слышу его голос и думаю, что что-то не так, кто-то ошибся, это не может быть правдой. Она даже не жестокая. Она просто не настоящая.

Нет, настоящая... и снова плачу, надо жить.