Тот, кто пал жертвою не от автоматной пули,
Тот, кто стал музыкой не от водородной бомбы,
Тот, кого никогда не рубили клинками,
А били вздохами, порой недодыханием,
Как по щекам совестью
Или упрёками на папирусах,
Переписанными древними,
Но, скорее всего, новыми от христового рождения
Душами.
И не на вечернем египетском,
А воробьиным чириканьем вне времени
«
Подставь правую!», ложится на весь гной под ногтём.
«
Ударь левою!», во весь рост распрямляется
И зевает, не прикрывая рта.
На весь гной под, над и в ногте,
Раскрашенном тёмными красками,
Скорее всего, древними, до того,
Как прозвучало «
Подставь правую!»,
Он ложится под забором,
Не подстреленный,
Но выбитый из круга звёздного.
Тот, кто пал жертвою не от Грааля кубка,
Тот, кто спрятался в яме не от вида черепа,
На зубах которого плесенью расцвело томление,
Тот, кто спрятался от себя за листом папируса,
От того сквозит тайною через поры познания
«
Пью за Вас!.. Кровь Моя
Прямо здесь
».
Да и между ветками красным цветом
На простыне начертано «
Пью за Вас!».
И играет стёклышком
В стоячей воде «
Пью за Вас!».
Разрывает плоть бытия «
Кровь моя!»
Тост прорвал на египетском,
Только на утреннем
И прочь воробьиные перья,
Летите туда, куда и камни бритые между всех
Парикмахерских, над заборами, через ладони,
Но не пулями памятью.
Туда и летите меж ветками,
Где натянут сеткой совсем высохший,
Душой кричащий, тот,
Кто пульсирует в моих капиллярах.
|