Душа рвется, рвется наружу, но там закрыто, нет хода. А она рвется. Ей нужен выход. Хоть какой-то... А мне нужна глубина. Но ее нет. Я пытаюсь, я стучусь, я как рыба об лед, мне надо нырнуть, мне необходимо нырнуть, и я бьюсь об лед, что есть сил... а он толстый, мать его! Прочный, гад! И я ползу, стучась об него всем телом, ищу, где потоньше, ищу трещинку, пусть маленькую, но все же — надежда, а если повезет, будет прорубь, и я нырну! Но это, если повезет, а пока я ползу и бьюсь... И нет этому конца-края, бескрайность сплошная вокруг, а мне надо туда, внутрь, в глубину, я не могу без нее, я без нее погибну-умру, у меня душа расшибется, засохнет, истлеет... Мне надо в глубину, чтобы она успокоилась, чтобы была гармония, чтобы жить там. Мне бы туда...

Ну подожди, говорю я той, что потемки, ну поживи еще так, говорю я ей, ну потерпи еще, я знаю, говорю, что тебе пусто, пасмурно, грустно и зябко, ну потерпи. Мне самому плохо, мне самому как тебе, но мы нырнем, я что-нибудь придумаю, и мы обязательно нырнем, и все будет хорошо, прекрасно будет... вот только дожить-уцелеть бы, не сгореть бы до того мига и пеплом не развеяться, а хоть как-то досуществовать, дотянуть, дотянуться бы, чтобы потом воспрять, потом, когда в жизни снова глубина будет-появиться, когда хорошо уже случиться, когда все уже будет... ты только потерпи, потерпи только до того момента когда лед растает или потоньше станет, когда солнце встанет, согреет, растопит, не знаю сколько, но потерпи... потерпи, не ломай клетку свою — мою грудную не ломай, нам дожить надо...