Я получил сигнал готовности.

Предыдущий успел послать телепатему перед смертью.

Теперь кто, как не я?!

Нужно собираться.

Закон требовал перед Исходом вспомнить поименно всех Предыдущих. Это внушало силу и уверенность в небесполезности всех многочисленных жертв во имя свободы и безопасности.

Но нас осталось мало. Тех, кого тревожила судьба нации.

Большинство отчаявшихся уходило в поля, где безропотно ложилось в землю и умирало.

Но оставались еще воины, которые раз за разом шли на смертный бой, свято не теряя надежды когда-нибудь победить лютого врага.

Сильнейшими умами придумывались новые, более совершенные методы поражения.

Выяснилось, что Чудище не воспринимает телепатемы ввиду низкого уровня развития; так же бессмысленны были команды, гипнотично направляемые непосредственно в мозг в сектор психологического транса. Равно как и не действовало нажатие на определенные точки в районе головы, в результате чего у всех нормальных существ наступал двигательный паралич. У всех, кроме Чудища.

Лучшие умы впадали в отчаяние, но не сдавались в своих поисках. Путем героических жертв добровольцев выяснилось, что пособники Чудища реагируют на звуковые волны. Была выработана специальная комбинация звуковых волн, которая заставляла воинство Чудища отступать бегством.

И нынче я должен был испытать эту звуковую комбинацию, переработанную и усовершенствованную. Быть может, судьба пошлет так нужный нам шанс, и мне удастся поразить Чудище этой новой комбинацией и навсегда освободить свой народ.

Но я не безмозглый поборник догм. Не покорный поборник непротивления злу насилием. Не поборник внушения высших истин — животному, стоящему на низшей ступени развития.

С врагом надо бороться его же оружием. Око за око! Только так.

Я остро заточил тонкую деревянную пику и вонзил глубоко себе в тело, мужественно сдержав крик боли. Я ведь воин. Даже если мне и придется умереть, как Предыдущим, то проклятое Чудище подавится, сожрав меня.

...Лиса с удовольствием проглотила Колобка, досадливо выплюнув деревянную щепочку, и лениво растянулась в тени кусточка — отдохнуть после сытного обеда.

А в хилой избушке на краю селения плешивый дед опять капризно требовал у бабки испечь колобок — взамен пропавшего. Бабка тяжело вздохнула и покорно пошла скрести по сусекам.