На следующий день она поехала искать Кирпичную, 28-4, этот адрес ей дал Валентин. На душе было тоскливо, в бабкином дождевике жарко, но все соответствовало мрачному настрою.

Во дворе на улице Кирпичной тетя Рая разгребала метлой кашу из снега и грязи. Возле двери подъезда стояла крыша гроба Клавдии Иванны, которая жила здесь на втором этаже.

Из подъезда выскочил вдруг сияющий Валентин. Девушка нырнула в кусты и, как заправский разведчик, отползла к песочнице.

Бабки на лавке оживились при виде Валентина:

— В клубе работает, мне Клавка-покойница говорила.

— На гармонии что ли там играет? Когда он успел-то на гармони выучиться?

— Чой-то не видела я его с гармошкой.

«Валечка, — задребезжала крайняя старуха, — ты сыграл бы у нас на посиделках. А мы тебе пряничков». Тетя Рая опустила голову еще ниже и схватилась с очередной лужей не на жизнь, а на смерть. Но Валя был уже далеко.

Девушка короткими перебежками добралась до подъезда. В коридоре она быстро нашла дверь с цифрой четыре, позвонила для проверки и всунула ключ в скважину.

Ключ подошел, дверь легко открылась. Вале вдруг показалось, что в коридоре слишком темно, она дотащилась до окна возле лестницы и прижалась лбом к холодному стеклу. Вчерашняя писклявая мыслишка теперь орала вовсе горло: «Она, она, она! Ее ключик!» Из окна было видно, как тетя Рая ожесточенно борется с грязью, а Валентин бежит изо всех сил, стараясь успеть на троллейбус. На тот самый, который привез ее сюда и сейчас шел обратно. Валентин бежал, осторожно прикрывая букет подснежников рукой. Он очень хотел успеть на этот троллейбус.

Валя медленно побрела на улицу. Там весеннее солнце совсем ослепило ее, и она тоже побежала к остановке. Ей так захотелось догнать Валентина. Из-за развевающегося дождевика она была похожа на грязный пузырь, злополучный ключ выпал и куда-то закатился, но троллейбус еще стоял, ожидающе открыв двери.